Большая книга ужасов. Коллекция кошмаров - Страница 41

Она замолчала, задумчиво глядя в стену.

– А что дальше?

– Ну что, не испугался? – Она внимательно посмотрела на меня.

– Нет, конечно! Я давно не маленький! Рассказывай, есть же что-то еще?

– Местные утверждают, что с тех пор Чернобог приглядывает за этими землями, которые считает своими угодьями, из-под воды. А еще рассказывают, будто здесь очень сильные колдуны.

– Колдуны?

– Да, Марья Михайловна говорила, что был здесь старик, от одного взгляда которого молоко во всей деревне скисало. А уж если он обидится на кого, человеку не прожить и недели. Мигом изведет. Рассказывают про него одну сказку. Знаешь же, всегда бывают такие истории о любви. Мол, приглянулась ему одна молодая женщина, которая приехала сюда вместе с мужем. Он ее и так, и эдак получить пытался, но не действовали на нее его чары, и тогда он сжег ее дом – и женщина сгорела, и ее ребенок. Один ее муж, говорят, спасся, но после того пожара совсем с ума сошел…

Я пришел к маме в надежде услышать именно об этом, но сейчас вздрогнул, немного испуганный тем, как гладко все складывается. Неужели она о Филине? Так о ком еще, если не о нем?!

– А что с этим колдуном сейчас? – спросил я нарочито безразличным тоном.

– Умер, уже года три как умер, – ответила мама.

Я удивился, ожидая услышать, что колдун этот до сих пор и живет на кладбище.

– Но самое странное, говорят, что он не оставил после себя преемника. Обычно колдуны не могут умереть, пока не передадут кому-то колдовскую силу, а тут умер. К нему почти неделю заходить боялись, а он, оказывается, уже давно был мертвым, но так и сидел за столом, уронив голову на сложенные руки, а перед ним стояли две чашки… Ой! – спохватилась мама. – Зачем же я тебе все это рассказываю?

– Мне интересно. И вовсе не страшно, – заверил я.

И, конечно, безбожно наврал во второй части. Страшно было. Еще как страшно. Кто-кто, а я знал, что все это не сказки, не досужие выдумки.

И тут меня точно стукнула мысль.

– Почему это он не передал дар? Передал, конечно!

Я даже понимал, кому именно, кто приходил в тот последний день к злобному старику на чай.

– Макс! Не надо относиться к этому так серьезно! – упрекнула мама. – Ты забываешь: колдовство существует только в книгах и твоих компьютерных играх.

– Ага, – буркнул я и встал с дивана. – Спасибо, мам, за сказку, а я пошел.

На следующий день мы с Сашкой обменялись добытыми сведениями. Если честно, скорее рассказывали страшилки и едва ли не насмерть напугали друг друга. А потом Сашка предложил:

– Пойдем еще раз на то место взглянем. На озеро. Вдруг что-нибудь эдакое найдем?

Я, конечно, сомневался – и времени прошло уже слишком много, но согласился пойти с ним: вдруг все же удастся помочь Ане.

День выдался очень ветреный, будто даже и не летний. Идем, а небо над головой темное-темное, зловещее, как в ужастиках. И ветер ерошит волосы, а деревья качаются и скрипят так зловеще, что аж зубы сводит. Мы с Сашкой сначала друг друга всякими шутками подбадривали, но когда ближе к озеру подошли, не сговариваясь, замолчали. Так было жутко! Вода свинцовая, а все озеро похоже на большую воронку, ведущую куда-то в бездну, преисподнюю.

– Вот где-то здесь ее и нашли, – прошептал Сашка. И по голосу было слышно, до чего же ему не по себе.

Он не уточнил кого, но я, конечно, понял, что речь об Ане.

Наверное, тогда тоже был холодный непогожий день, и по воде так же скользили тени туч, похожие на зловещих призраков… и раздавался этот ужасный скрип и шелест… словно деревья читали заупокойную молитву или служили странную мессу. Мне даже показалось, что в шуме листвы я различаю отдельные слова.

Точно, проклятое место! Я словно чувствовал на себе тяжелый нечеловеческий взгляд Чернобога. Он смотрел на меня так, словно я предназначался ему в жертву.

Хрипло закаркал ворон. Опять! Разыскал нас, вот ведь подлюга! Если вспомнить, он же с самого начала за нами следил. Я его видел, когда мы впервые пришли к церкви.

Я огляделся и заметил на сосне большую черную птицу. Сидит, нахохлившись, все перья дыбом, а сама смеется!

Подняв с земли палку, я бросил ее в ворона, но не попал, и тот снова хрипло раскаркался.

– И что с ним делать?! – Я повернулся к Сашке и вдруг заметил в озере, возле камышей, какую-то грязную тину. Ее медленно качало на волнах: туда-сюда, туда-сюда.

Странная была это тина… очень странная. Словно завороженный, я шагнул в воду, пригляделся и… заорал так, что у самого барабанные перепонки едва не лопнули! Там, в воде у камышей виднелось мертвое лицо Марьи Михайловны – той самой тетки, у которой мама покупала молоко и которая рассказала про Аню.

Следом за мной дико заорал Сашка, а ворон, сорвавшись с сосны, сделал над нами круг – низко-низко, едва не задевая крыльями по лицу – и полетел куда-то в сторону кладбища.

А мы с Сашкой, не помня себя, рванули прочь. Перед глазами все стояло это ужасное мертвое лицо и буро-пегие волосы, которые мотало на волнах туда-сюда, туда-сюда.

Когда мы рассказали о том, что видели, нам долго не верили… но ничего, пришлось поверить. Приехала «Скорая», две милицейские машины. Все вокруг озера оцепили… В общем, ужас. Нас с Сашкой вызывали на настоящий допрос, правда, в присутствии моей мамы и его тети, и долго расспрашивали, зачем мы пошли на озеро и так далее.

После допроса мама крепко-крепко, как маленького, взяла меня за руку и сказала, что завтра же мы уезжаем домой, а до тех пор она с меня просто глаз не спустит. И мало того что сказала, так и сделала: сразу позвонила папе и велела, кровь из носу, приезжать за нами завтра. Так и сказала «кровь из носу». Папа, видимо, пытался что-то возразить, сослаться на работу и дела, потому что мама вдруг побледнела и сказала таким страшным голосом, какой никаким ходячим мертвякам и не снился, что папа негодяй, желающий смерти своей семье, и нажала на отбой.