Большая книга ужасов. Коллекция кошмаров - Страница 80

– Рогатки! – вскрикнул Серега, а Валентин только ахнул. – Ну и ну!

– Он заранее набил на этом руку и стрелял с невероятной меткостью – в одном и том же направлении, попадая с большого расстояния в дупло высокой сосны, которая росла довольно далеко за оградой. Через год он собрал невероятную коллекцию крупных камней и уволился с прииска. Достал из дупла свою добычу и уехал. Вскоре его арестовали при попытке сбыть несколько необработанных алмазов, но он так и не признался, где спрятал камни. Потом получил большой срок и долгие годы провел за решеткой. У него был сын, который давно жил отдельно. Я думаю, старший Краев, у которого было больное сердце, стал бояться, что умрет в тюрьме, и пообещал сыну отдать богатство, если тот устроит ему побег. Доктор Краев подкупил надзирателя, который должен был помочь его отцу и бежать вместе с ним, однако в самый последний момент все раскрылось. Оба погибли. Но доктор Краев не успокоился…

Сапожников осекся.

Мерзкий гнилостный запах становился все отчетливей.

Сапожников покосился назад. Посреди салона была какая-то черная лужа. Хотя нет, не лужа…

– Папа, ты чего молчишь? – встревоженно спросил Серега.

– Да я тут какую-то землю нечаянно рассыпал, воняет – сил нет, – с отвращением проворчал Сапожников. – Ну натурально как разложившийся труп!

В следующее мгновение рассыпанная земля вдруг с невероятной стремительностью собралась в кучу. Поднялась под полом, образуя подобие человеческой фигуры, – и бросилась на Сапожникова.

* * *

– Папа, папа, ты где? – кричал Серега. Подул в трубку: – Папа!

Ответа не было.

Серега пожал плечами:

– Связь почему-то прервалась.

Дрогнувший голос выдал его страх.

– Да ну, ерунда, – бодрясь, сказал Валентин, стараясь скрыть, что и ему не по себе от того, как внезапно прекратился разговор. – Перезвони.

Серега снова набрал номер и проворчал с досадой:

– Все время занято.

– Значит, он сюда звонит, – успокоил Валентин. – Подожди, потом наберешь.

Серега подождал, перенабрал – все то же: короткие гудки.

– Наверное, он попал в полосу, где связи нет, – предположил Валентин. – Здесь такие полосы сплошь и рядом.

Серега кивнул. Его трясло так, что зуб на зуб не попадал.

– Да ты что? – Валентин взял его за плечи, встряхнул: – Сейчас он объявится! Все будет хорошо!

– Ага, – сказал Серега, – конечно… Но только он сказал, что рассыпал какую-то землю… Когда меня везли на «Скорой», эти двое очень боялись рассыпать землю! И в моем купе была рассыпана вонючая земля! И монах говорил про горсть могильной земли…

Он умолк, чувствуя, что понять его трудно, но он неминуемо разревется, если произнесет еще хоть слово.

– Погоди! – воскликнул Валентин. – Уже слышен мотор! Вон оттуда!

Серега повернулся в ту сторону, куда убежала Малинка. Но еще раньше, чем звук мотора, до него донесся отчаянный лай, а потом на дорогу вылетела Гаврюшина голова.

Она металась из стороны в стороны, иногда оборачивалась и огрызалась на догонявший ее фургончик «Скорой». Шерсть на затылке вздыбилась.

Водитель, низко пригнувшийся к рулю, казалось, задался целью непременно сбить Гаврюшу, однако тот был неописуемо проворен.

«Что папа вытворяет?! – испуганно подумал Серега. – Ведь Гаврюша за нас!»

Завидев Валентина, голова метнулась к нему и залаяла, завыла, и в этих звуках слышалась отчаянная радость, смешанная с отчаянным страхом.

– Гаврюша, – тихо сказал Валентин да так и сел на обочину. – Ой, не могу…

Ну да, он ведь в первый раз увидел такого Гаврюшу!

А Серега неотрывно смотрел на «Скорую». Сейчас дверца откроется и выскочит папа!

Но дверца не открывалась.

Серега сунул руки в карманы и стиснул кулаки, чтобы так не трястись.

Одна рука сжала горсть серебряных монет, другая – Малинкину рогатку.

Что-то мелькнуло в голове, связанное с этой рогаткой. Малинка рассказывала, она ей досталась от деда…

Он не успел додумать.

Дверца машины распахнулась.

Гаврюша взвыл, и в этом вое собрался весь ужас тоски, безнадежности и безвозвратности из тех темных миров, куда живому человеку заглянуть не дано… к его счастью!

Валентин вскрикнул.

А Серега онемел, уставившись на выпрыгнувшего из кабины незнакомца, испачканного сырой землей, с желтовато-зеленоватой физиономией, закатившимися, незрячими глазами, с синими губами, с черной повязкой поперек лба… эта повязка называется «венчик», или «похоронная лента»…

Нет! Серега узнал его! Этого «незнакомца» он уже видел! Это был тот же самый мертвец, который возник в его купе из горсти рассыпанной земли!

Упырь!..

На долю секунды мертвец замер, чтобы распялить в улыбке свои синие, будто резиновые, губы, но этого мгновения Сереге хватило, чтобы выхватить рогатку, вложить монетку в жгут и выстрелить в чудовище.

Может статься, он и не попал бы алмазом в дупло сосны, как отец доктора Краева, однако в лоб упырю вмазал без промаха!

Лоб разворотило, и открылась чернота, из которой пахнуло тленом. Но Серега уже успел выхватить вторую монетку и отправить ее в цель. Потом третью, четвертую…

После пятой, угодившей упырю в левую сторону груди, тот подпрыгнул, с пронзительным, устрашающим стоном разваливаясь в воздухе на части. Одна рука взлетела и, зацепившись за ветку, болталась там, бессильно перебирая скрюченными пальцами. Другие куски упырьего тела рухнули наземь – и тотчас рассыпались той же самой землей, из которой мерзкая тварь была воссоздана злой магией.

Однако сейчас земля эта была подобна праху – серая, тусклая, лишенная запаха, и Серега понял, что победа осталась за ним.